Бабушка, бабуля, моя хорошая, милая… Какими только ласковыми словами мы не называем бабушек. С нашим взрослением она стареет, становится мудрее, с ней порой все тяжелее соглашаться, а ее постоянный надзор в какой-то момент становится неприемлемым. Когда нам 15, ее взгляды кажутся архаичными, и только когда мы сами становимся мамами, возникает прозрение. Появляется понимание, а с ним и вопрос: «Почему так поздно?» Так несправедливо устроена жизнь, когда бабушка нужна нам, мы пользуемся ее лаской, вниманием, терпением, советами. А когда решаем самостоятельно строить жизнь, бабушка уже где-то в стороне, сбоку. Появились собственные внуки: она поможет, независимо от того, что уже стала сдавать. И только когда справляем юбилей, сначала 70, потом 80, начинаем понимать, что не все еще сделали для нее.
А что подарить, кроме банальных предметов бытовой новомодной техники и ласковых поделок, таких милых, но совершенно ненужных, которые забудутся через неделю. Да, бабуля все это поставит на видное место, будет аккуратно вытирать с них пыль, хранить и беречь, пока кто-нибудь не приедет и тихонечко не выкинет. Радостно осваивать новые опции мобильного телефона, разыскивать в интернете своих одноклассников с помощью внуков, воевать с моющим пылесосом – все это мы уже проходили.
Мне стыдно, что не я организовала такой подарок своей бабушке, а моя двоюродная сестра. Наверное, она больше к ней привязана, больше любит. Это был не просто подарок, это была организация подарка. Мы все, а нас, внуков, десять человек, делали этот бабушкин праздник вместе. Мы разыскивали бабушкиного отца (нашего прадеда), он пропал без вести под Сталинградом.
Каждый из нас провел поиск через интернет, мы зарегистрировались на всех сайтах, которые могли прояснить ситуацию. Поняли, что нужно идти в военкомат, в городские архивы. Первый круг поисков ничего не дал. Мы были в отчаянии, пока кому-то в голову не пришла мысль, поехать на историческую родину – в деревню, где родилась бабушка. Мы не посвятили своих родителей в свою затею: до юбилея оставалось почти пол-года. Родители стали бы отговаривать, предлагать отпраздновать как обычно, тихо, мирно, по-семейному, подарить что-то нужное.
В деревню поехали ребята, нас, сестер, не взяли. Разыскали старенького 90-летнего деда, он вспомнил нашу бабушку, ее сестру и двух братьев. Помнил, как уходили на фронт все мужики, и нашего прадеда вспомнил. А в какую часть, на какой фронт, этого он и не знал. Наши не растерялись и поехали в районный центр, откуда собственно и забирали прадеда на фронт. В местном архиве выяснили, в какую часть его призвали. Узнали, что все, кто попал в эту часть, не вернулись, а семьи получили извещение с формулировкой «Пропал без вести».
С номером части разыскивать через интернет стало легче, но везде был ответ: «Не найден», хотя в первоначальных списках он был.
Мы были в тупике, что делать?
Через интернет вышли на отряды поисковиков, в течение месяца бурной переписки, выяснили, что воинская часть попала под обстрел, и все до единого погибли. Для нас самым ценным было то, что теперь мы знали, где, в каком месте, погиб наш прадед. Но мы пока еще не представляли, что делать дальше.
Методом мозгового штурма вспомнили, что у бабушки были старшие братья. К этому времени, они уже умерли. Была жива старшая сестра, ей уже 83 года. Ее дети и старших братьев, наши двоюродные тети и дяди, все живы и здоровы. Только наши родители с ними общались редко – разъехались по всей стране от Сахалина до Калининграда. Оказалось, что наш двоюродный дед живет в Волгограде и у него есть дети. Через интернет нашли их.
Территориальная близость к месту гибели нашего прадеда предопределила все следующие события. По плану, мы должны были сначала приехать к своим в Волгоград, разыскать, где это место, а уже потом, туда поехать.
Чтобы не тревожить родителей и бабушку раньше времени, сочинили легенду, что едем отдыхать все вместе (все внуки), правда, некоторым пришлось ехать без жен и мужей.
Нашли место: рядом ни одной деревни. Чистое поле. Ребята из поискового отряда рассказали, что на место гибели этой части пока никто еще не приезжал. Несколько отрядов пытались найти хоть что-то, кроме касок и исковерканного железа. Ничего. Попадание немецкой артиллерии было точным.
До юбилея оставался месяц. Решили вести бабушку в Волгоград, но пока не знали, как ее к этому подготовить. Пришлось рассказывать все родителям. На семейном совете, решили, что едем все. Честно: я не знала, что так можно плакать. Плакали даже мужчины. Оказывается, эта боль потери живет глубоко, а если нет места, где можно выплакать эту боль, то она может выплеснуться неожиданно.
Аккуратно мамы подготовили бабушку. В 80 лет, на могилу своего отца – это еще надо принять, а потом уже сделать. Бабушка – молодец. Ее стойкости, собранности, внутренней энергии, с которой она перенесла хлопоты сборов и сам переезд, можно было только удивляться и радоваться.
Почти целый вагон родственников. Хорошо прямой поезд. Сначала на Мамаев курган, поклониться всем защитникам Сталинграда, а уже потом сразу на место гибели.
Это потом были радостные объятия, пожелания: «Давайте дружить семьями», а сначала тихие бабушкины слезы и комочек земли в старческом кулачке.
Татьяна Ушакова